РАССКАЗЫ
Диана Кофейникова
ТАМ, ОТКУДА НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
Продолжаем бредить антиутопией. Это - продолжение рассказа о многострадальном Якове Филимоновиче и его нелёгкой судьбе...
За три года, пролетевшие с начала пандемии, власть сделала всё возможное, чтобы защитить свой народ. Но этого было недостаточно. Вируc свирепствовал.
Росгвардия, оснащённая современнейшей техникой, неустанно выявляла носителей, контактных и беcсимптомных больных. Эти тысячи, представляющие собой опасность для миллионов, изолировались. Коронообсерваторы были вынесены за пределы больших городов, численность населения которых неумолимо сокращалась. Оттуда почти никто не возвращался…
Яков Филимонович открыл сначала левый глаз, потом правый. Мгновенно зажмурился - свет был слишком ярким. И воздух - воздух был непривычно свеж и прохладен, пахло чем-то давно забытым - духами, что ли...
Вновь открыл глаза. Поморгал, привыкая. Повернул голову - справа от больничной койки, на которой он лежал, было открытое окно. Из него и тянуло сладкой прохладой…
- Очнулся! Ну привет!
Голос был молодой и даже женский. Яков Филимонович сфокусировал взгляд на его обладательнице. Рыжая. Красивая. Смеётся… Что-то странное в лице… Осенило - рыжая была без респиратора, да и одёжка какая-то легкомысленно-неэффективная в плане противоэпидемической защиты.
- Где… - первое слово не получилось, но доцент робко кашлянул и смог продолжить, - Это коронообсерватор? Что со мной?
- Ух ты, вообще ничего не помнишь? Из обсерватора тебя украли - Андреич, ты с ним позже познакомишься. Загнулся бы ты там, доцент! У тебя ж геморрой взбунтовался. От крoвопотери сoзнание потерял, а тебя к ИВЛ подключили! Думаешь, помогло? Не-а!
- А ну, цыц, балаболка! - вмешался голос постарше, - Яков Филимонович, вы успокойтесь, отдыхайте. Вас прoоперировали, всё хорошо прошло. Отдыхайте пока, поговорить успеем.
Всё объяснили, всё рассказали.
Андреич и ещё несколько человек сбежали из обсерватора. Его, доцента, из жалости прихватили, очень уж плох был… А сами - местные. В городе, где их отловили, по делам были.
Оказывается, его вот эта рыжая-молодая и oперировала. Маришка она. А то, что он Яков и доцент - сам в бреду разболтал…
Валяться долго не хотелось, да и необходимости не было. Поэтому Яков Филимонович чуть не прослезился от радости, когда Маришка наконец, сказала:
- Подъём, Филимоныч! Айда гулять!
Доцент послушно спустил ноги с кровати и озадаченно перевёл взгляд со смешливой мордочки Маришки на одежду, аккуратно развешенную на стуле…
- Кхе-кхе… Марина, а… респиратор? А противочумный костюм? Пропуск получить?
- А не надо! Ну, Яков Филимоныч, неужели даме в променаде откажешь?
Доцент смутился… И впрямь балаболка…
На дверь главного входа Яков Филимонович воззарился с недоверием и вновь замешкался – там же… пандемия…
- А ну, не писаться! - воскликнула взбалмошная Маришка… Толкнула дверь, вытолкнула доцента…
Он задохнулся… Голова закружилась - в нос ударил непередаваемо-восхитительный аромат, названия которого он не помнил. Доцент глубоко-глубоко вздохнул… На бледном лице отчетливо проступило выражение, близкое к экстазу.
- Гроза прошла, свежесть-то какая! Ну пойдем, до во-о-н того лесочка. Он у нас в посёлке вместо парка…
Яков вспомнил, что так и не поблагодарил Маришку за столь удачное избавление его, доцента, от печальной участи:
- Марина, вы великолепный хирург!
- Ой, не смешите! Не хирург я - ветеринар! - Маришка поддержала под локоток собравшегося грохнуться в обморок доцента, - вы ж сами всех врачей, медсестёр и даже студентов в города-миллионники свезли, помнишь? Да не бойсь! У меня дед хирург - он меня поднатаскал. И вообще - ты же млекопитающее? Млекопитающее. А их я люблю и лечить умею…
Маришка опять расхохоталась… Волосы переливались то бронзой, то, по приказу лучика солнца, превращались в золото… Яков вдруг вспомнил, что ему всего 48 лет и да, он определенно млекопитающее…
- А пропуска? Смартфоны? Почему вас ещё не отследили? И вообще - где мы? Что это - Урал? Алтай? Сибирь?
- Яков… - Маришка погрустнела, - когда наши главы регионов вслед за вашим, столичным, пропуска подписались вводить… Запамятовали они, что технически-то это не везде выполнимо… Вот в соседней деревеньке народ, чтобы позвонить, во-о-он на тот холмик бегал… А ты говоришь - Интернет… Да и разозлились у нас многие… Диверсии поустраивали. Видишь - нет вышек сотовой связи. А гвардейцев к нам отпускать боятся - кто тогда градоначальников защищать от народа будет? Местная полиция, говоришь… Так они же наши, местные… Не пошли они против своих. С нами остались.
- Мариша, а у нас ведь обсерваторов боятся. Туда сотню увезут, двое возвращаются… Мы ж думали - они всё… От вируса… А они, получается, по провинциям разбегаются?
Кивнула...
- Не все... Вот тебя совсем плохого привезли. Ещё бы чуть-чуть...
Маришка замолчала. Посерьёзнела. Стоит, рыжий локон на тонкий пальчик наматывает…
Утром – лучшим утром в его жизни, Яков Филимонович вдохнул аромат Маришкиных волос. Она зевнула и потянулась…
- Яша…
Яков Филимонович чувствовал, что не имеет морального права ни на секунду откладывать разговор.
- Мариша, а мне вернуться в столицу надо. Не на совсем… Сын у меня там. Невеста у него. Уже год онлайн встречаются. Свадьба скоро… Ну не могу я так - не хочу, чтобы внуки у меня там родились. Понимаешь? Чтобы в респираторах… Чтобы их в антисептиках купали… Чтобы они запаха грозы не чувствовали… Я вернусь, Мариша!
Продолжение истории и её окончание здесь:
3.
4.
|
