ПРИТЧИ
Полусказки
Трудный цыпленок
Не успел Цыпленок вылупиться, как тотчас получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное...
Погремушка
– Нужно быть проще, доходчивее, – наставляет Скрипку Погремушка. – Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети и те понимают!
Патефонная игла
Тупая Патефонная Игла жаловалась:
– Когда-то я пела, и меня с удовольствием слушали, а теперь вот – уши затыкают. Еще бы! Разве это пластинки?! Разве это репертуар?!
Картина
Картина дает оценку живой природе:
– Всё это, конечно, ничего – и фон, и перспектива. Но ведь нужно же знать какие-то рамки!
Творческий метод
Среди цветов – спор о прекрасном. Слово берет Колючка:
– Я никак не могу согласиться с творческим методом Розы. Острота – это да! Проникновение до самых глубин – это я понимаю! Но представлять всё в розовом свете...
Заплата
Новенькая Заплата достаточно ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!
Парус
– Опять этот ветер! – сердито надувается Парус. – Ну разве можно работать в таких условиях?
Но пропадает ветер – и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
– Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было...
Несправедливость
– Работаешь с утра до вечера, – сокрушался Здоровый Зуб, – и никакой тебе благодарности! А Гнилые Зубы – пожалуйста: все в золоте ходят. За что, спрашивается? За какие заслуги?
Гипс
Он мягкий, теплый, податливый, он так и просится в руки тех, кто может устроить его судьбу. В это время он даже не брезгает черной работой – шпаклевкой.
Но вот он находит свою щель, пролезает в нее, устраивается прочно и удобно. И сразу в характере его появляются новые черты: холодность, сухость и упрямая твердость.
Глина
Глина очень впечатлительна, и всякий, кто коснется ее, оставляет в ней глубокий след.
– Ах, сапог! – киснет Глина. – Куда он ушел? Я не проживу без него!
Но проживает. И уже через минуту:
– Ах, копыто! Милое, доброе лошадиное копыто! Я навсегда сохраню в себе его образ...
Модницы
Мухи – ужасные модницы. Они останавливаются возле каждого куска приглянувшейся им узорчатой паутины, осматривают ее, ощупывают, спрашивают у добродушного толстяка Паука:
– Почем миллиметр?
И платят обычно очень дорого.
Портьера
– Ну, теперь мы с тобой никогда не расстанемся, – шепнула Гвоздю массивная Портьера, надевая на него кольцо.
Кольцо было не обручальное, но тем не менее Гвоздь почувствовал, что ему придется нелегко. Он немного согнулся под тяжестью и постарался поглубже уйти в стенку.
А со стороны всё это выглядело довольно красиво.
Софа Дивановна
По происхождению она – Кушетка, но сама ни за что не признается в этом. Теперь она не Кушетка, а Софа, для малознакомых – Софа Дивановна. Отец ее – простой Диван – всю жизнь гнул спину, но теперь это не модно, и Софа отказалась от спинки, а заодно и от других устаревших понятий. Ни спинки, ни валиков, ни прочной обивки... Таковы они, диваны, не помнящие родства...
Любовь
Былинка полюбила Солнце...
Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка и Солнце!
Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.
Красивая Акация, чудесная Акация – кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная...
Феликс Кривин
|
