Один из отзывов на предыдущий выпуск нашей рассылки:

> Здравствуйте, Феликс!
> С большим интересом прочитала Вашу человечную рассылку про осуждение. Порадовало, что Вы не мечтали стать тюремным надзирателем. Я Вас понимаю, потому что в свое время отказалась от работы в контролирующих органах по причине неприятия этой системы. Абсолютно согласна с Вами по вопросу народного депутатства как образа жизни. Да, совершенно верно, люди-то из народа, и осуждать их нельзя за попытку поймать птицу счастья. Но есть ещё правовой аспект, извините, я юрист. Если в Вашем присутствии будут избивать слабого на остановке автобуса, Вы тоже будете толерантно отворачиваться, размышляя о плохой наследственности и отсутствии манер у хулигана? Пьяный за рулем сбивает человека и скрывается, свидетели отвернулись. Давайте простим, может, он с горя напился - жена ушла? В милиции забили насмерть подростка - это плохая наследственность милиционеров, ничего не поделаешь? Муж выбил жене глаз и попросил прощения, чтобы не сесть в тюрьму - она простила, сказав, что неудачно упала сама. Её проблемы - нашла за кого выходить?
> Очень мне это напоминает "разруху" из "Собачьего сердца" М. Булгакова. Ту, которая начинается в туалете, если писать мимо унитаза. Мы, конечно, слишком много осуждаем. Осуждаем американцев, смеемся над ними вместе с Задорновым, и, тем не менее, эмигрируем туда и копим в разных банках американские доллары. Я могу привести много примеров неумного осуждения. Но я не хочу понимать и тех, кто бьет и насилует, писает в подъезде, ворует и активно нарушает Заповеди. Я не помню, кто точно сказал, что "надо бояться равнодушных".
> Мне кажется, Вы поставили знак равенства между равнодушием и толерантностью, а это разные вещи. Мне пора идти, так что фильм "Тот самый Мюнхгаузен" Вы вспомните сами, особенно рассказ короля про удушение жены родственника и слова "Потерпи, может, обойдется".
> Успехов Вам!
> Виктория, Киев.

      Интересное письмо. Наводит на размышления. Давайте порассуждаем.

Да здравствует наш суд

      Однажды девушка по имени Вера на одном из занятий курсов ораторского искусства и мастерства общения, рассказала примерно вот что:

      "Мы с мамой и сестренкой живем на первом этаже и как-то у нас через окно украли телевизор. Мы заявили в милицию. Через некоторое время нам пришло приглашение в суд. Так как в день судебного заседания мама работала, то на него пошла я. В суде слушалось дело одного "домушника" - молодого человека лет чуть больше 20-ти, который обвинялся в нескольких квартирных кражах. Кроме меня в суд были приглашены другие потерпевшие, у которых также что-то увели - у кого - тоже телевизор, а у кого - пылесос, люстру с деньгами и прочий хлам. Всего нас было семеро. Нам сказали, что были приглашены десять пострадавших, но трое не пришли.
      Всего по этому делу было три судебных слушания - и каждый раз примерно одно и то же: речистый прокурор уставал от обвинений, а заторможенный адвокат оказывал низкопробное противодействие - то ли ему светил миниатюрный гонорар, то ли не светил вовсе. На первых двух заседаниях обвиняемый соглашался лишь с двумя фактами воровства, а другие отрицал, но на последнем неожиданно признался во всех кражах. Однако сделал это он как-то нелогично и неестественно. У меня появилось ощущение, что он, как и все мы, тоже был утомлен бесплодными заседаниями, а, может быть, на него давили следователь или еще кто, и чтобы быстрее покончить с этим нудным делом, взял на себя вину за все предъявленные обвинения, в том числе и за те хищения, которых не совершал. Было похоже на то, что парню "пришили" несколько лишних краж. Когда нам, потерпевшим, перед завершением суда, прокурор задал вопрос: "Считаете ли вы обвиняемого Карнаухова Сергея Владимировича виновным во всех кражах?" (как будто мы были присяжными - ха-ха), то все, кроме меня, ответили, что да, считают. Я же сказала: "Не уверена". Я не утверждала категорически, что нет, не считаю его виновным или невиновным, просто действительно сомневалась в том, что он совершил все кражи, которые разбирались в суде. Во всяком случае, из того, что я слышала на заседаниях, для меня многое было странным. Например, было подозрительно, что на парня повесили ровно семь краж (по числу присутствующих потерпевших); и почему-то мне кажется, что если бы на слушание пришли и те трое отсутствующих, то повесили бы все десять. Были и другие странности, в которые я не буду вдаваться.
      Услышав мое мнение, отличное от других, мои потерпевшие коллеги, все, как один, набросились на меня: "Как же ты можешь его оправдывать, ведь он украл у тебя телевизор!". Я сказала, что я его не оправдываю, а просто не уверена в том, что именно он украл мой телевизор. И спросила на свою беду: "А откуда вы знаете, что он виновен во всех предъявленных обвинениях?". Только это, по-моему, я зря сделала так прямолинейно, потому что мой вопрос их взбесил: "Как вам не стыдно покрывать преступника, девушка!". "Он у меня люстру стащил и не побрезговал несколькими последними рублями!". "А у меня разбил оконное стекло, выломал дверь в комнату, сволочь, и на балконе краску разлил!". А злобный дед под 70 вынес свой вердикт: "Каков негодяй - на роже написано!" - В их словах я тоже не услышала разумных доводов. Сначала я пыталась аргументировать, что, дескать, на суде я не увидела ни одного доказательства того, что все кражи - дело именно его рук, и на лице у него ничего такого я не прочитала, но меня никто не слушал - людьми овладела жажда возмездия - не важно кому, главное отомстить - эмоции хлестали через край, и я в полной мере осознала, что значит "попасть под горячую руку". Я чувствовала, что меня готовы сначала поколотить, а затем растерзать, как будто это я их обокрала. Прокурор сказал: "Вы, судя по всему, девушка хорошая и даже симпатичная, но вот если бы вам еще совести немного побольше - то был бы золотой человек!". Вежливо оскорбил. В конце концов, они все вместе меня заклевали, и я перестала отстаивать свою точку зрения. Парня осудили. Может быть, он был виновен во всех тех грехах, а может и нет - я не знаю. Только справедливость судебного решения для меня более чем сомнительна, и я в какой-то степени чувствую вину перед ним за то, что не смогла его хоть как-то защитить от самого гуманного суда в мире, на расправу скорого, так как адвокату было на всё наплевать, и он постоянно дремал. А когда мы расходились с последнего заседания - со мной никто не разговаривал, и все смотрели на меня как на преступницу".

      Вот такое дело. Парнишку осудили по полной программе. Вместе с Верой. Конечно, при желании, можно осуждать и тех других потерпевших, и прокурора, и адвоката, и судью на мыло отправить. Для меня лично (и, почему-то мне кажется, что для вас тоже) позиция Веры ближе, чем мнения остальных потерпевших. Я бы тоже не стал только лишь в силу того, что лишился телевизора, в надежде на возмещение ущерба, на недостаточных основаниях однозначно утверждать, что подозреваемый виновен по всем статьям обвинения. И полностью одобряю принцип презумпции невиновности - если есть хотя бы незначительная толика сомнения, то уж лучше оправдать виновного, чем осудить невиновного, как бы ни чесались руки. "Отпустить виновного - ошибка, осудить невиновного - тяжкий грех" (Скилеф). Но так же понимаю других потерпевших - всю их злость и мстительность, потому что они не виноваты в том, что они такие и на тот момент не могли быть другими.

      Стоит ли осуждать ураган за то, что он портит недвижимость? Глупый вопрос. Какой же спрос с бездушной стихии? Поэтому вместо того, чтобы в бессильной злобе разводить нюни от жалости к себе, гораздо полезней, засучив рукава, делать дело - заниматься ликвидацией последствий.
      Можно ли осуждать тигра за то, что он аморально рассматривает человека, как деликатес? Нет, конечно. Какой же спрос с неграмотного зверя, который никогда не читал законов и иногда беспардонно нарушает Российско-Китайскую границу?
      А человека можно осуждать, преступника, например? "Ишь ты, загнул, - предвижу возражение, - разве можно сравнивать человека с тигром? Хищник убивает, потому что у него нет другого выхода, ему жить надо. Человек же - совсем другое дело. У него есть выбор. Вместо того чтобы подрабатывать киллером, он мог бы пойти работать каким-нибудь вылупителем из яиц на птицефабрику или антикрысником на мясокомбинат".

      Мог бы. Но не пошел. Знаете, почему? Потому что, как ни странно, у него, как и у тигра, тоже не было выбора. Точно так же, как не было выбора у Сёмы.